Дискуссии о роли девяностых в судьбе России не прекращаются вот уже два с лишним десятилетия. Так ли важно договориться, кто тогда кого предал?

Вот уже более 20 лет Путин делает ставку на телевизионную пропаганду, даже сейчас, в век интернета. Почему, ведь многие уже не смотрят телевизор?

«Средний класс» — прослойка людей, с которой ученые связывают распространение демократии. Разве российский средний класс состоит из демократов?

«Путин сидит в каждом русском человеке» — порой именно так политики и ученые объясняют происходящее в стране. Разве эта метафора позволяет что-то понять о России?

Россию веками пытаются превратить в «нормальную страну» — но безуспешно. Об этом говорят политики, писатели, ученые. А может, «нормальных стран» не существует?

Чайлдфри — не политическое движение, не направление феминизма и не часть сообщества ЛГБТК+. Но российские власти считают их угрозой, ведь бездетные россияне лишают страну будущего.

Путин ищет друзей на Глобальном Юге и постоянно говорит о борьбе с западными «неоколониализмом», «гегемонией» и «империалистическим угнетением». Неужели он правда хочет защитить весь мир от Запада?

Часто говорят, что в России после Путина понадобятся люстрации, чтобы не допустить повторения истории. Но где взять столько людей, чтобы заменить прежних учителей, полицейских, судей и чиновников?

После начала войны фраза «все не так однозначно» стала ярким политическим маркером. В стране дефицит доверия?

«Президент России умер, и с тех пор все его обязанности исполняет дублер». Такие слухи среди россиян ходят больше 20 лет. Неужели все так хотят смерти Путина?

В России довольно много дел о государственной измене, но еще больше — разговоров о неприемлемости абстрактной «измены Родине». Но можно ли любить свою страну по приказу?

И российские власти, и их союзники бесконечно жалуются на «вбросы», но почти никогда не объясняют, что конкретно имеют в виду. Получается, это еще одна манипуляция?

И в Кремле, и среди оппозиции уверены, что только они и знают, каким должно быть российское гражданское общество и чем ему следует заниматься. А само это общество-то вообще существует?

Крым, а также части Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей иногда нарочито нейтрально называют «спорными». Но ни Киев, ни Москва с таким статусом не согласны. Только война способна разрешить этот «спор»?

Кремль, оппозиция и даже независимые эксперты уверены, что Россия вымирает. Разве есть реальные поводы для волнения?

После 24 февраля 2022 года российское общество активно переосмысляет свое восприятие страны, ее истории, культуры и власти. Но разве это нам помогло?

Политики по всему миру регулярно говорят, что они пекутся о «простых людях». Но разве простые люди и правда существуют?

В Кремле хотят, чтобы россияне ассоциировали размер страны с ее силой и престижем. Но ведь размер страны не гарантирует процветания или могущества. Тогда чем тут гордиться?

24 февраля 2022-го изменило нашу жизнь: даже спустя два года не появилось языка, на котором противники и сторонники войны могли бы общаться друг с другом. Говорим о том, как это поменяет будущее России.

Считается, что «женщинам и детям» нужна особая защита. Но политики, кажется, манипулируют этим представлением и часто оправдывают им свои самые отвратительные действия и законы. Как так вышло?

16 февраля в колонии «Полярный волк» умер Алексей Навальный. Точнее, его убили. В этом выпуске подкаста «Сигнал» говорим о попытках нащупать логику происходящего и как-то уложить в голове, что Навального больше нет.

«Стыдно за страну» — одна из важнейших российских политических эмоций. Может ли стыд быть полезным в политике? И на что способен повлиять «стыд за страну», который испытывают россияне?

Формула «Россия будет свободной» снова обрела политическую актуальность — ее активно используют оппозиционные активисты и политзаключенные. Но почему этот лозунг не встал в один ряд с «Слава Україні» и «Жыве Беларусь»? И что с ним будет после Путина?

Отключение российских банков от системы SWIFT, закрытие воздушного пространства ЕС для рейсов из России, заморозка международных активов Центробанка — все это не остановило войну. Зачем тогда вообще нужны санкции?