Вот уже несколько дней Ким был пьян, не прикасаясь к спиртному; растерянность была столь же непривычна для него, как для форели - жажда. Потрясение пополам с эйфорией привели наконец к несчастью: подмёрзшая трасса не пожелала носить на себе рассеянного и беспечного ездока. В четыре утра вокруг было темно и пусто, по обе стороны трассы чернел лес, машина, оказавшаяся на обочине в позе опрокинутого жука, вхолостую вертела колёсами, а Ким Андреевич висел на ремне безопасности, пытаясь открыть дверцу и выбраться из мышеловки. Дверцу заклинило. Мимо промчались фары и скрылись за близким горизонтом: водитель либо не заметил катастрофы, либо решил не забивать себе голову пустяками. Сегодня утром Ким наполнил бензобак до краёв. Странно, что он не взорвался до сих пор, думал Ким, вернее, не думал, а ощущал, пытаясь освободиться от ремня. Пытаясь высадить стекло. Пытаясь хоть что-то - в эти последние секунды - для себя сделать. Дверь открылась без его участия - кто-то сумел отпереть её снаружи. Чья-то рука поймала Кима за руку; сквозь холодный пот и железный привкус во рту он успел запомнить и осознать это прикосновение. Помощь! Откуда?! Спустя мгновение он был снаружи, и они со спасителем успели отбежать в сторону, прежде чем бензобак взорвался наконец, и на трассе сразу сделалось светло.