2 января этого года в газодобывающем городе Жанаозен на западе Казахстана начались протесты против повышения цен на газ. К 3-4 января они перешли и на Алма-Ату и другие города, и протест перестал быть мирным: были сожжены бывшая резиденция президента и акимат, и протестующие захвати аэропорт Алматы. Известно также о стрельбе на площади, еще когда протест оставался мирным. 6 января по запросу президента Казахстана в страну ввели войска ОДКБ, куда входила Россия и еще пять стран. Это назвали миротворческой операцией по охране инфраструктуры. Был объявлен режим антитеррористической операции, начались зачистки городов от протестующих и уже 7 января власти Казахстана сообщили о восстановлении порядка в стране. Я из Казани по соцсетям видела только то, что знакомых из Казахстана повыкидывало из интернета и в городе что-то серьезно взрывается, стреляет и горит. Было очень сложно понять, что происходит и тем более — как это ощущается изнутри. Я понимаю, что до 24 февраля для меня существовало две точки зрения — мнение протестующих/оппозиции и властей. И мнение властей в авторитарной стране не очень интересно. Но все вот эти люди по середине событий: которые не интересуются политикой, которые не участвовали конкретно в этом протесте, не согласны с ним или по другим причинам не были его частью — почему то оставались для меня в стороне. А ведь кажется, что стать частью событий случайно — очень страшно и непонятно. Одно дело, когда ты действуешь или живешь, оценивая риски, понимая все, что хочешь делать и для чего ты это делаешь, другое — когда ты на новогодние праздники с подругой пила пиво, а тут в городе вырубили интернет и полетели светошумовые гранаты. Так что я решила, что хочу немного послушать сама и рассказать вам про протесты в других странах, и сделать это не только историями с фактами от активистов, но и тех, кто конкретно эти события застал случайно. Здесь у меня в подкасте уже была Ульяна Фатьянова, журналистка из Алматы. Она сто лет независимая журналистка, но эти протесты в январе застали ее врасплох. Я попросила ее рассказать именно об этом — не что происходило в стране, а что происходило с ней. Она, к счастью, согласилась, за что я ей очень очень благо